Откроешь газеты, включишь телевизор, окунешься в полит-рунет – такое ощущение складывается, что если и не военные действия на дворе, то что-то близкое к этому. Терминология сплошь – какая-то милитаризированная. Штабы, операции, псковские ветераны кавказских войн под партийным флагом, политдезертиры-перебежчики в стан неприятеля (из ЕР – в ЛДПР, из Яблока – в ЕР и т.п.), кругом – «враги России»… Как апофеоз – вернувшийся в местную общественно-политическую суету экс-губернатор Туманов с рассказом о псковском землячестве в столице; в этой, казалось бы, сугубо гражданской структуре с малопонятными обывателю целями, что ни земляк - то генерал-полководец: Сигуткин, Бабичев, Искренко, Якубов, Сивко. И каждый готов приехать к нам – «выстрелить» перед выборами, поднять народ «за Путина». Перефразируя классика: смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи агиторудий слились в протяжный вой… Про лошадей, кстати, тоже не для красного словца: на самое массовое политическое событие последних дней - митинг псковичей в поддержку нынешнего курса 4 февраля казаки прискакали на лошадях. И полчаса, пока переминавшиеся с ноги на ногу на тридцатиградусном морозе бюджетники высказывались за Путина, эти «всадники стабильности» гарцевали по снегу рядом с митингующими, придавая происходящему какой-то сюрреалистический налет и вызывая параллели с дореволюционной Россией начала 20-го века: бурлящее общество, знаменосцы на лошадях, казачество за царя-батюшку, с какого-то перепугу - воспоминания об осаде Пскова Стефаном Баторием… Ну и вдобавок – Столыпин с его, кажется, единственной известной современникам фразой о великой России и великих потрясениях. Причем, ладно бы эту «фишку» использовали исключительно путинцы, так ведь нет - оппозиция туда же. «Наша партия ЛДПР и её лидер Владимир Жириновский не допустили кровавых событий в 1991 году… ЛДПР - за Великую Россию, а не великие потрясения!» - прозвучало новое слово в истории 4 февраля на параллельном, «оппозиционном» митинге у памятника княгине Ольге. Не в пример акции сторонников власти, на которую собрались, по разным подсчетам, от пятисот до тысячи человек (рассуждения на тему их мотивации оставлю завсегдатаям форума), оппозиция сумела вывести на мороз куда меньше. Тут счет шел не на сотни - на десятки. Вся политическая жизнь последних недель крутится вокруг даты 4 марта, и любая общественная инициатива, не говоря уже об активности партийцев и кандидатов-самовыдвиженцев, рассматривается сейчас через призму грядущего волеизъявления. Количество приезжих политтехнологов на квадратный метр Дома советов бьет рекорды. В воздухе пахнет выборами. Вообще обоняние - главный вид чувствительности этой зимы. Как-то разом все стали принюхиваться и громко делиться с окружающими обнаруженными запахами. Начальник управления внутренней политики Роман Романов рассказывает в СМИ, что ощущает в воздухе запах адреналина. Главред «Псковской правды» Александр Машкарин, в недавнем прошлом - кандидат от ЕР, а ныне - снова политобозреватель - учуял не то запах тревожности, не то перемен. А по мне - так в воздухе этой зимой запахло свободой. Порядком подзабытый (за дюжину-то лет!) аромат можно было уловить уже поздним вечером 4 декабря, когда с избирательных участков пошли первые результаты голосования. Дальше - больше. Митинги несогласных с итогами выборов, витающие в воздухе ожидания перемен, первая сумбурная реакция властей на протест улиц и площадей… Запах ощущался все явственнее и перебивал привычный для этого времени года дух елочных базаров, гари после взрывов петард и благоухание мандаринов. Наверняка вы тоже все это почувствовали и помните, что было дальше. Первые лица государства во всеуслышание пообещали внять голосу возмущенных - правда, основные требования так и не были удовлетворены. При этом на горизонте замаячила перспектива изменения избирательного законодательства, в том числе возвращения прямых выборов глав регионов. И наиболее нетерпеливые, в том числе в нашей области, уже вступили в необъявленную губернаторскую гонку: эсер Брячак готов и рассчитывает на победу, экс-губернатор Михайлов не исключает своего участия... Турчак обозвал уже заявившихся на выборы «горе-политиками» и обнадежил: до 2014 года своего поста не покинет (что, впрочем, не мешает желающим продолжать кулуарные беседы и гадать «уедет - не уедет»). В телевизорах (на центральных каналах! да еще в прайм-тайм!!!) возникли головы полузабытых «независимых политологов» и тех, кого еще недавно понимающие однозначно относили к фигурантам так называемых «стоп-листов» или, иначе говоря, «персон нон грата» на ТВ - вроде Касьянова или Навального. Понятно, что многих часов эфира «несистемной оппозиции» никто не дал, отношение к «зомбоящику» и шире - к существующей системе из-за нескольких недель «свободы слова» (или, по крайней мере, ее видимости) у продвинутой публики кардинально не изменилось, но все же… Тут все было на уровне мимолетных ощущений, порой едва уловимых «запахов», надежд и ожиданий. Да, вроде бы ничего ТАКОГО не произошло (по крайней мере, ничего, что однозначно свидетельствовало бы о серьезных, принципиальных, очевидных для всех переменах - уже случившихся или неминуемо грядущих в ближайшем будущем), в общем - «спокойно, товарищи, все - по местам». Но - забрезжило. И народ это почувствовал, засуетился, заактивничал. В столицах, судя по новостям, ожидание перемен и протестная активность «рассерженных горожан» спустя пару месяцев после старта никуда не исчезли. Десятки тысяч людей выходят на митинги, основу составляют отнюдь не профессиональные политики, а самая что ни на есть общественность. Успешные, состоявшиеся, казалось бы, имеющие все основания быть довольными жизнью топ-менеджеры и представители среднего класса встают на ходули, одевают на головы самодельные муляжи башен танков и пишут от руки наивные воззвания к единомышленникам. Просят слова у организаторов, чтобы через микрофон поделиться своей гражданской позицией - и даже те, кого еще недавно было очень трудно представить на подобных уличных мероприятиях. Комики Татьяна Лазарева и Михаил Шац, например, - ну им-то, казалось бы, чего не хватает? И отчего «созрели» сейчас, а не году 2007, к примеру? Что, четыре года назад политическая система в России сильно отличалась от нынешней? Уровень жизни был принципиально иным? По другим законам функционировали избирательные комиссии? Разумеется, нет. Между тем в прошлый избирательный цикл на ура шли многим еще памятные «приоритетные нацпроекты», как говорили циники, «пипл хавал» политпропаганду и давал партии власти чудо-проценты. А вот многолетняя демагогия либералов в духе «Главное - свобода, ее нельзя менять на колбасу», напротив, не находила (и не находит, отмечу) отклика в сердцах и мозгах тех, к кому обращена. И вот - все изменилось. Закономерно, что политологи, кивая на декабрьский и февральский митинги на Болотной, заключают: протест нельзя рассматривать как каприз; это устойчивое чувство, требующее выхода. И этого достаточно, чтобы утверждать: кризис доверия к власти в России продолжается. Более того, он углубляется. В Пскове, как обычно, все по-другому. Если в декабре зародившаяся на бескрайних просторах интернета протестная волна вывела на площадь Ленина сотни активистов-общественников, а партийцы выглядели тогда «бесплатным приложением» и лишь пытались поймать волну, то теперь все, кажется, вернулось на исходные позиции. Некогда активные граждане - по домам, у компьютеров, сторонники власти - на одних митингах, оппозиционные партии - на других. Псковский политический пейзаж за месяц до выборов представляет собой не то поле боя, не то паноптикум. Все суетятся, куда-то бегут, мечтают о солнечной весне после выборов. Предновогодний запах улетучился, декабрьские картины представляются миражем, который исчез также быстро и неожиданно, как возник. Игорь Макаров Фото Сергея Васильева и «Газета.Ру»
