Дискуссии, поиски, находки

XVI Всероссийский Пушкинский Театральный фестиваль. День третий

Сегодня на фестивальной Лаборатории день докладов пушкинистов. Но не обошлось и без острой дискуссии о состоявшейся накануне премьере Псковского театра «Метель».

Несколько в стороне от темы «Метели» было только выступление профессора Новгородского государственного университета Вячеслава Анатольевича Кошелева «Об одном из драматических изучений Пушкина». Речь шла о прочтении Пушкиным трагедии Михаила Петровича Погодина «Марфа, Посадница Новгородская», совпавшем с написанием Маленьких трагедий. Наброски к статье «О народной драме и драме «Марфа Посадница»» наиболее полно отразили взгляды Поэта на театр, на историю и теорию драмы.

Доклад главного научного сотрудника Института Русской литературы («Пушкинский Дом», С.-Петербург) Сергея Александровича Фомичева ««Метель» в контексте цикла «Повести Белкина»» оказался ближе к фестивальной программе, он и послужил поводом к бурной полемике.

Не вдаваясь в подробности как всегда зажигательного выступления Фомичева, намечу лишь цепочку его рассуждений, продолжением которых и стала дискуссия. В центре пяти повестей Ивана Петровича Белкина стоит «Гробовщик». Две первые – «Выстрел» и «Метель» (как и две последние – «Станционный смотритель» и «Барышня-крестьянка», объединенные темой неравного брака)  - фактически дилогия, в которой главные действующие лица люди военные. В обеих повестях действие начинается до войны с Наполеоном, и заканчивается после победы. Но если в первом случае финал трагичен (бесславная гибель Сильвио на чужбине), во втором он чудесно благополучен. За что же такая награда полковнику Бурмину, из баловства вставшего под венец в занесенной метелью незнакомой церкви, и бедной Марье Гавриловне, обвенчанной еще до войны неизвестно с кем? За что же милостиво обласкал их Господь, подарив встречу, любовь и узнавание? За отношение к войне, к испытанию, выпавшему на долю отечества и всего народа, - утверждает докладчик. Ведь, одержимый страстью мести, Сильвио на войну не пошел. Бурмин же сражался и был ранен в бою. А Марья Гавриловна, сердечно болея за несостоявшегося жениха своего, оплакивала его гибель под Бородином…

Этот-то вывод Фомичева и стал поводом к выступлению Вадима Радуна, постановщика псковской «Метели».  

-  Мы, когда начинали работу над «Метелью», много вместе думали, спорили и сошлись на том, что в «Метели» главная проблема - грех, судьба, покаяние и Господне благословение. Когда вы задаете вопрос, почему, за что им такая благость, такое счастье, мне думается, ответ в отрешении Марьи Гавриловны, в отчаянии и поиске смерти в бою Бурмина, в их чувстве вины. Юность беспечна и безответственна. Проблемы греха и совести, требующей покаяния, и последующее обретение героев друг друга показались нам, постановочной группе, наиболее нравственными и цельными. Театральный спектакль – не литературное произведение, театр своими, сценическими средствами старается создать зрелище, а не исследование. Есть наука пушкиноведения, литературоведения, а есть наука театральная, и с ней нельзя не считаться.

- А зачем вы выбрали, Вадим Иосифович, пьесу этого Сигарева? – Обратился к режиссеру с вопросом Вячеслав Кошелев. – Пока идет текст пушкинский – все хорошо, но когда бездарно написанный другим – слушать невозможно.

-  Думаю, не стоит обижать молодого драматурга, - вступился Радун. – Он ученик Николая Коляды, который наше знамя, он известен. В его пьесе есть диалоги, есть движение сюжета, во всем остальном мы пользовались первоисточником. Мы просто не нашли другой инсценировки. А почему вы не пишете? Вам не нравится Сигарев – напишите сами, мы будем благодарны. А то все учите, учите… Давайте, помогайте театру!

- Напишу, - пообещал Вячеслав Анатольевич, - и уверен, что будет лучше.

- А что, - вступила Наталья Бржозовская, театровед и заместитель Рецептера в Театральном центре Петербурга по творческим вопросам, - хорошая идея, чтобы писатель-пушкинист сделал инсценировку произведения Пушкина.

- Я, как всякий, нормальный человек, хорошо отношусь к театру и уважаю театральный поиск, - заговорил Фомичев. – Может быть, у Сигарева хорошая драматургия, я не знаю, но недостойно изъясняться языком, каким он пишет, в контексте языка пушкинского.

-  Действительно, - поддержала его Бржозовская, - когда мы предлагаем сценическое прочтение классика, то хочется, чтобы в нем существовало авторское слово и его дух. Вадим Иосифович замечательно рассказал о замысле, но текст этому замыслу противоречит, режет слух. Сигарев может быть интересным современным драматургом, но здесь он не ощутил авторскую природу. Да, это пьеса «по мотивам», но у вас в афише первое слово – Пушкин. А правильнее было бы: «Сигарев, «Метель», пьеса по мотивам одноименной повести Пушкина». Во всяком случае, тогда мы не будем ожидать пушкинского текста, а будем видеть произведение, отдаленное по времени, по взглядам, по эстетике, по языку, - по всему отдаленное от автора. Это вопрос этики в отношении к автору, и, я думаю, он справедливо встает сегодня здесь, на Лаборатории.

А театральный критик и профессор С.-Петербургской академии Театрального искусства Надежда Таршис, согласившись с коллегами в оценке Сигарева, заметила все же, что спектакль, несмотря ни на что, трогателен и, судя по вчерашней публике, хорошо воспринимается зрителем.

На Большой сцене – и снова при переполненном зале – шел очередной спектакль Театра-студии «Пушкинская школа», на этот раз  в постановке Ивана Стависского, - «Прости, душа…», - по произведениям Пушкина «История Пугачева», «Капитанская дочка» и старинным казачьим песням. (Инсценировка Ксении Домантовской по идее Владимира Рецептера.) Мы увидели лаконичное и вместе гармоничное и на редкость эмоциональное изложение судьбы Маши Мироновой и Петра Гринева, вплетенной в тот самый страшный русский бунт, «бессмысленный и беспощадный». Казачьи песни – этот мощный, ни на что не похожий, самобытный пласт национальной культуры, – прекрасно  исполненные, захватили зал и подняли на высокую волну сопереживания. Спектакль не только смотрится, он звучит!

Уже семь лет зрители фестиваля видят этих ребят, сначала студентов, потом выпускников, а теперь вполне профессиональных актеров. И все-таки, по-моему, в этом году их качественный рост особенно ощутим. Это первое впечатление после позавчерашней «Женитьбы» сегодня подтвердилось и укрепилось. Кажется, еще вчера главной их заботой было старательное следование учительским наставлениям, а сегодня они сами получают удовольствие от игры, - непременное условие всякого творчества. Уже хочется запоминать имена: Денис Волков, Марина Канаева, Денис Французов,  Артем Магницкий, Анна-Магда Обершт... Сегодня особые поздравления Павлу Хазову за его Пугачева: его внутренняя свобода, его внутренний, лукавый, всё понимающий взгляд на своего героя поднимают работу актера до очень серьезных обобщений.

На этой же эмоциональной волне обратилась к участникам и зрителям по окончании спектакля Зинаида Иванова, председатель Госкомитета по Культуре администрации Псковской области:

- Ваша «Пушкинская школа» - это знак нашего фестиваля, это внимательное, бережное отношение к пушкинскому слову, непрестанное стремление постичь глубину пушкинской мысли, это поиск яркой выразительности, культура работы с актером, - все это и есть «Пушкинская школа», которую сегодня мы поздравляем с новым успешным спектаклем!

Вик. ЯКОВЛЕВ