Актерский дневник XXII фестиваля. День второй Эстафета силуэта – так вдруг зарифмовались первый и второй фестивальные дни. Открылся фестиваль выставкой Александра Стройло, а на другой день эхо его пушкинских силуэтов вдруг отозвалось в спектакле Театра на Литейном (Санкт-Петербург) «Роман в письмах» в постановке Игоря Ларина, постановке изящной (снова эхо вчерашнего зачала), легкой и необычайно трогательной. Спектакль открыл Малую сцену XXII Пушкинского фестиваля, как открыл год назад Камерную сцену в самом Театре на Литейном. Фото с сайта drampush.ru Легко представить, почему Игоря Ларина привлекла эта неоконченная рукопись Пушкина: атмосфера изысканного века, волнительность первого чувства, долгая разлука и нежданная встреча, и – письма, письма, письма, в которых все это излагается. Конечно же, Ларин наполнил спектакль другими пушкинскими текстами – в чтении и пении (композитор Николай Морозов), пластическими фрагментами бальных танцев (хореограф Ирина Новик), элементами домашнего театра (здесь-то и ожили силуэты!). Всё это органично вписалось в лаконичное детализированное оформление Анны Лавровой. Но главнее – и для меня это особенно отрадно – актерский ансамбль, дивный квартет Аси Ширшиной (Лиза), Марины Канаевой (Саша), Игоря Ключникова (Владимир), Никиты Кузьмина (Евгений). Легкость и увлеченность, с которыми они существуют в том романтичном веке, согретом их бережно-мечтательным к нему отношением, буквально завораживают и очаровывают зрителя. Особенно подкупает ласковая ирония, с которой актеры относятся к наивным чувствам своих пра-пра-пра-… «Какая ужасная разница в идеалах бабушек и внучек!» - восклицает, кажется, Сашенька и сама удивляется своему открытию… Этот Сашенькин возглас вспомнился вдруг вечером после «Маленьких трагедий» в постановке Петра Шерешевского Государственного Русского драматический театра Удмуртии из Ижевска. Два спектакля второго дня оказались диаметрально, принципиально противоположными, и в этом тоже притягательность театрального фестиваля в Пскове. Фото с сайта drampush.ru Спектакль ижевцев ворвался на фестиваль мощным многодецибелльным аккордом, - из тех, какими начинают свои концерты до зубов вооруженные аппаратурой рок-группы. Спектакль словно собрал в себя все возможные ныне новации современного театра (кто их не принимает – тот лох!). Разумеется, всё в исключительно современном ключе – от костюмов до мельчайших деталей оформления. Спектакль начинается с пресс-конференции уважаемого юбиляра, знаменитого музыканта, «лауреата госпремий» Антонио Сальери, с его рассказа о себе, любимом: «…Родился я с любовию к искусству…» - далее по тексту. Реминисценция телепередачи (на этот раз Малаховской «Пусть говорят») возникнет еще раз в сцене встречи у Герцога Альбера и Барона. Кроме «Скупого рыцаря» в основе спектакля «Моцарт и Сальери» и «Каменный гость». Не хватает «Пира во время чумы». Но и он, на мой взгляд, присутствует в полной мере – как жанр. Да-да, можно так и назвать: «А.Пушкин, «Маленькие трагедии», пир во время чумы в двух действиях». Буйную режиссерскую фантазию так понесло, что в какой-то момент Пушкин стал ей обузой, неким поводом и средством, зато самовыражение выросло в самоцель. Извечный вопрос дискуссий прошлых фестивалей вновь встал в полную голову: где, на первом или на третьем слове, ставить ударение во фразе «я играю Пушкина»? Тут каждый выбирает сам. Можно идти за Пушкиным, открывая в нем и в себе все новые и новые глубины, а можно идти за обожаемым самим собой, таща за собой Пушкина. Напрашивается сравнение с прошлогодним «Онегиным» в постановке Тимофея Кулябина (Новосибирский «Красный факел»), самого сильного (для меня, во всяком случае) впечатления прошлого фестиваля, - спектакля на редкость гармоничного, умного и, как ни странно, насквозь пушкинского. В чем же разница? Вроде бы тот же перенос пушкинских коллизий в нашу разнесчастную повседневность… Я бы ответил так: спектакль новосибирцев о том, как Пушкин в нас не умирает – из поколения в поколение, несмотря на любые времена. Спектакль ижевцев – о том, как Пушкин в нас умер. Разумеется, я субъективен, и это мое право, как и право каждого думать по-своему. Но мне лично интересен тот художник, что видит жизнь в единстве многообразия, для которого всё, что объединяет, куда важнее всего, что разъединяет, а не тот, что роет яму между идеалами поколений. Вик. Яковлев