Сегодня Псковский музей-заповедник невольно предвосхитил очередное заседание Научно-методического совета при Государственном комитете по охране объектов культурного наследия. Напомним, что изначально тема заседания формулировалась так: «Обсуждение итогов архитектурно-археологических исследований объекта культурного наследия федерального значения «Ансамбль Кремля: Троицкий кафедральный собор с колокольней», XVII век; 1830 год». Но за полтора часа до начала музей сообщил, что одним из главных результатов уже проведенных исследований стало раскрытие архиерейских палат XVII-XVIII века. Во всяком случае, очень велика вероятность того, что два «раскопанных объема» - это палаты. И стало понятно, что члены Совета будут решать, что теперь делать с этими объемами. Но всё оказалось несколько сложнее (а про Троицкий собор с колокольней речь и вовсе не шла). Сразу отметим, что выездное заседание носило ознакомительный характер. Руководитель «Археологического центра Псковской области» Марина Кулакова рассказала членам Совета, что представляет им не окончательные, а промежуточные результаты археологических работ в Кремле. Эти работы ведутся в рамках будущей реставрации, проект которой должна разработать знаменитая теперь в Пскове курганская фирма «Карат». «Эти коварные ребята» Эта фирма заключила с псковскими археологами договор на раскопки на территории предполагаемого нахождения Смердьего захаба. Площадь раскопа была оговорена в объеме 140 квадратных метров, но пришлось несколько выйти за эти рамки. «Почему был выбран захаб? В концепции музеефикации Кремля предполагалось изучить: можно ли сделать второй вход в Кремль через Смердий захаб, то есть можно ли предусмотреть этот вход в проекте? Какие бы результаты у нас ни были (мы или подтверждаем, что это возможно, или опровергаем), но они будут иметь значение для музеефикации Кремля. Этим же контрактом предусмотрены шурфы для исследования крепостных укреплений (в тех местах, которые были предусмотрены проектировщиком), эти исследования мы тоже сейчас проводим», - кратко ввела всех в курс дела Марина Кулакова. И передала слово руководителю работ Елене Салминой, которая должна была ответить на вопрос — обнаруживается ли Смердий захаб или нет? Но Елена Салмина, в первую очередь, призналась, что сегодня очень надеялась увидеть среди участников выездного заседания «этих коварные ребята из «Карата». Надеялась, что они всё-таки придут и расскажут: ответы на какие вопросы они хотели получить по итогам проведенных работ? Потому что таких вопросов (то есть задания) для археологов специалисты «Карата» не сформулировали. «Поэтому давайте я вам просто расскажу, что мы видим фактически»,- предложила Елена Вячеславовна. То, что видели члены Совета, по мнению, специалистов, действительно, скорее всего, имеет отношение к архиерейским палатам. Но не только: возможно также, что открыто основание обрушенной когда-то Смердьей башни, на месте которой в XIX веке была построена Довмонтова башня (работа губернского архитектора Ранвида, не имеющая ничего общего ни с Довмонтом, ни с первоначальным видом Смердьей башни). Археологи обнаружили также слой кирпичной крошки, оставшейся от взорванного в тридцатые годы прошлого века Благовещенского собора, и цельные кирпичи (видимо, взрывали несущие конструкции, а сам собор частично разбирали), часть красивой мостовой (не исключено, что это благоустройство XIX века, может быть, периода, когда был построен собор). Также был обнаружен слой строительства собора. Как заметила Елена Салмина, по всей вероятности, к моменту строительства собора архиерейские палаты уже «деградировали» до уровня хозпостроек. То есть «раскопан» сейчас период, предшествовавший строительству Благовещенского собора (1836 год) и чуть более вглубь веков. А был ли захаб? Что касается захаба: по словам Елены Салминой, в летописных источниках 1430-х годов применительно к интересующей сейчас всех территории есть слово «захабень». А «захабень» не обязательно обозначает в точности то же самое, что захаб: оно может обозначать тесное, неудобное место, угол, тупик. «Но, тем не менее, Смердьи ворота были», - уточнил архитектор-реставратор Андрей Лебедев. «Конечно, были. Но они не обязательно заканчивались захабом, могли вести просто в этот «захабень»», - ответила Елена Салмина. А Марина Кулакова уточнила, что вообще проектировщики должны решать — что использовать в музеефикации, что делать с раскрытыми архитектурными остатками, и надо ли всё же искать и восстанавливать захаб. К тому же необходимо учитывать, что мощность культурного слоя в этом месте 12-14 метров. И для того, чтобы откопать архиерейский двор (при условии соблюдения всех норм техники безопасности, отступов и т. д.), надо закладывать такую площадь раскопа, которая должна будет буквально простираться до креста, воздвигнутого на месте Благовещенского собора. Но это зависит от множества обстоятельств (не в последнюю очередь - финансовых). К тому же Марина Кулакова напомнила, что археологические раскопки — мера исключительная, и если есть возможность не вторгаться в археологический слой, то лучше этого не делать, а оставить для исследования будущим поколениям, у которых будут другие методики и средства исследования. Председатель Государственного комитета Псковской области по охране объектов культурного наследия Елена Яковлева еще раз обобщила для членов Совета отправную точку для сбора предложений (выездное заседание было ознакомительным — еще раз напомним): «Идет разработка проекта реставрации ансамбля Псковского Кремля. Генподрядчик ООО «Карат» из Кургана. В рамках сметы, сделанной с учетом всех демпингов, которые себе позволила эта фирма, вскрыто максимум площадей. И все средства, которые выделялись на археологию, задействованы. Но напомню, что сейчас территория Кремля изучена только на 60%. Здесь очень много просторов для исследований и очень много неизученных объектов. Но реставрация Кремля, заявленная в Ганзейском плане, — это не абсолютная и не полная версия исследований и реставрации. По выделяемому объему средств — это приведение в порядок уже раскрытых и хорошо известных нам объектов. Например, деревянные верхи стен красиво выглядят на фотографиях, которые делают туристы. Но их фактическое состояние вам всем видно. Что касается Смердьего захаба — это давнишняя мечта и музея, и всех псковичей. Предложения по раскрытому объему проектировщик будет делать, потому что этот объект в проекте имеет место быть. Мы сейчас услышали, что это место, где идет наслоение разных эпох и следов перепланировки Кремля. Понятно, что мы, наверное, видим архитектурные остатки архиерейских палат, понятно, что, видимо, идет совмещение западной стены палат и восточной стены захаба, по трассировке они совпадают. Если сейчас есть замечания, интересные наблюдения, их можно озвучить. И напомню, что функцию контроля с нас никто не снимал. Когда нам проектировщик все же расскажет до каких он дошел выводов, мы должны понимать, насколько они обоснованы». Раскопали. Что делать будем? По мнению членов Совета, сам раскоп мог бы работать как смотровая площадка, которую надо просто организовать. Еще до обобщающего выступления Елены Яковлевой археолог Татьяна Закурина предложила музеефицировать раскрытый участок, отреставрировать и законсервировать, сделать лестницу, ведущую вниз. И люди смогут спускаться, осматривать этот раскоп (хотя лестница может получиться слишком крутой, но это всё решаемо). То есть пока основным предложением для проектировщика является открытый археологический объект, который может быть сохранен в доступном для обзора виде (с дальнейшим изучением). Как назвали это специалисты - «консервационная реставрация», хоть и не второй Довмонтов город, вокруг которого до сих пор ломается столько копий. Достаточно вспомнить, что Анатолий Кирпичников (доктор исторических наук, археолог, заместитель председателя Общественного совета по культурному наследию при губернаторе Псковской области) регулярно поднимает вопрос о том, что хорошо было бы восстановить до крестов храмы Рождественской батареи в Довмонтовом городе, потому что в нынешнем виде эта территория, по его мнению, выглядит позорно. Правда, никто не знает, как храмы выглядели, а восстанавливать по каким-то аналогиям — на это реставраторы, по крайней мере, псковские, пойти не могут. Потому что это не реставрация, а новодел, ничем не обоснованный, кроме желания, чтобы было красиво и благоустроенно. Так что и музеефикация археологического объекта кому-то может показаться нарушением общего благолепия. Хотя туристы даже сейчас проявляют такой интерес к раскопу, что археологам чуть ли не лопатой приходится отмахиваться: граждане норовят даже спуститься в раскоп, игнорируя предупреждающие знаки. В лучшем случае, просят археологов рассказать, что они тут делают. А археологам, к сожалению, трудно предоставить информацию каждому желающему в полном объеме. Так что хочется попросить псковичей и гостей города пока сдерживать любопытство. Надо подождать. Правда, ждать в первую очередь придется предложений от «Карата», который взялся за проект реставрации Кремля за такие малые деньги, которые дают основания для подозрений в коварстве. Елена Ширяева