Сообщение «Работник опочецкой школы изнасиловал воспитанника и продолжал общаться с детьми» почти неделю висело в топе Псковской Ленты Новостей. И это вполне объяснимо. Само слово «педофил» действует на наших граждан, как красная тряпка, вызывая шум и ярость. С некоторых пор наш социум явно страдает педафилофобией, подтверждением чего стал громкий общественный резонанс скинхедоподобного движения «Оккупай-педофиляй». Несколько лет назад этот самый «Педофиляй» навел шороху в социальных сетях, вылавливая при помощи «Мамбы.ру» потенциальных детолюбов. В Пскове эта история несколько поутихла после посадки лидера «оккупай-педофиляйцев» Тесака. Впрочем, Тесак «пострадал» вовсе не за ловлю педофилов на «живца», а за банальный «экстремизм» на расовой почве. Между тем, анонс-заголовок популярного сообщения о педофиле из Опочки, как это часто бывает в новостях, не соответствует его содержанию. Тема сообщения вовсе не педофил, который совершил свое гнусное преступление больше года назад, в сентябре 2014-го, и давно поселился у параши. Основной «антигерой» сообщения - это директор школы, который проявил «халатность», приняв на работу электрика-совместителя (как оказалось позже, педофила-рецидивиста), что и «повлекло совершение преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетнего». Что теперь грозит незадачливому директору школы, - статья за халатность или строгий выговор с занесением в личное дело? - предсказать не берусь. Одно можно утверждать наверняка: на лбу у любого электрика не написано, что он педофил, то есть тщательнее надо проверять электриков при приеме в школу, даже совместителей. Не ровен час под личиной электрика или повара спрячется очередной опасный педофил, и тогда греха не оберешься, но опыт и здравый смысл подсказывают, что, верней всего, в данном случае педофил-рецидивист при найме попросту скрыл от работодателя свои судимости. В противном случае, директор «строгачом» не отделается. Тут уж закон есть закон. Другое дело, что пресловутые Гумберты Гумберты действительно превратились для нашего общества в некую коллективную фобию (не без нагнетания в СМИ, разумеется). Обезумевшим от страха «мамас энд папас» за каждым столбом мерещатся коварные маниаки в плащах на голо тело, с осенним обострением открывшие охоту на малолетних. Сама мысль о педофиле для любящих родителей невыносима. Вот и начинается истерика — всех извращенцев посадить на кол, отрезать причиндалы к едрене фене! Ну, а педофил он, не педофил — после разберемся. В итоге извращенцы, тусовавшиеся на «Мамбе.ру», получили по мамбе и глубоко затаились. Теперь их уже вряд ли выловишь «на живца». И может, это и к лучшему. Потому что на 90% все эти несчастные, выловленные подростками со съемных квартир и из подворотен, никакими педофилами, разумеется, никогда не были. Настоящий педофил — это диагноз, и всякий случай «премьеры» педофила фиксируется не только полицией, но и психиатрами. Педофил — действительно очень опасен, и ни по каким он «Мамбам» не бродит. А таится и ищет удобный вариант, обычно, с среде социально неблагополучных, брошенных детей и подростков. А вся остальная шатия — всего лишь жертвы непомерно задранного в России «возраста согласия». 16+ в нашей стране превращает и девятнадцатилетнего парня, втюрившегося в пятнадцатилетнюю дебелую деваху, в потенциального педофила, тогда как в строгом нравами СССР «возраст согласия» вообще не оговаривался цифрой, а звучал крайне расплывчато и либерально: «по достижении половой зрелости», каковая определялась «на глазок суда». Парадокс: загреметь в Советском Союзе «по половой статье» было гораздо затруднительней, чем сегодня, в сексуально раскрепощенной России. Растление должно было быть очевидным, то есть буквально: видимым глазами. И всякий нормальный человек, а не только проницательный советский судья или добросовестный врач, способны отличить половозрелую девушку от ребенка. И, скажем, тот же набоковский Гумберт Гумберт в СССР вряд ли оказался бы на скамье подсудимых. Не говоря уж о всех тех лохах и раздолбаях в возрасте лет 25, не научившихся пользоваться резинкой и залетевших со своими пятнадцатилетними подругами. Именно их дебильно-показательные случаи так любят демонстрировать в ток-шоу на центральных каналах. Ирония, разумеется, здесь вряд ли уместна. Когда у тебя растут дети, то всяких Бабаев боишься больше, чем собственного маразма, что уж говорить о педофилах? Народ скор на расправу, пусть и виртуальную - рецепт окончательного решения по поводу педофилии прост: кастрировать, и в Ад, на сковородки! Беда в том, что практика показывает: зачастую в роли педофилов выступают вовсе не какие-то посторонние люди, а ближайшие родственники. Отцы-изуверы и отчимы-извращенцы. А еще педагоги, как бы печально и отвратительно это ни звучало. Истина же заключается в том, что успешно ловить этих самых детолюбов способны только компетентные силовые структуры, наподобие тех, что изображены в популярном сериале «Метод» на «Первом канале». В кино, само собой, присутствует художественное сгущение, но в целом все верно: только люди, которые на маньяках собаку съели, способны оперативно вычислить и поймать педофила. И не просто поймать, а внести его в специальный черный список. Потому что эта (называйте, как хотите) болезнь, преступное влечение, психическое отклонение не исправляется и не лечится. Вывод понятен: после отсидки все педофилы должны быть под надежным колпаком специальных отделов полиции. Под наблюдением и контролем. А вот то, чем занимались и занимаются активисты «Оккупай-педофиляй», борьбой с педофилией назвать нельзя. Скорее, это такая народная полиция, «зондер-команда нравов». А полиция нравов может только напугать, но не решить проблему. Своей имитацией борьбы с педофилией последователи Тесака только вредили полиции в их борьбе с настоящими педофилами, действующими намного хитрей и коварней, чем слабоумные персонажи разоблачительных роликов «Оккупай-педофиляй». Что же касается директора школы (подчеркну: всякого директора школы), то на его рабочем столе компьютера должна лежать специальная секретная папочка — с фамилиями, данными и фото всех педофилов, которые живут в стране. Во всяком случае — зафиксированными. Чуть что, возникла надобность, пришел новый человек - электричество в школьном подвале чинить, директор открывает свою спецпапочку, смотрит, сличает портреты и фамилии. Всё, на этом директорская ответственность заканчивается. Ну а если в папочку не заглянул, ответственность начинается. И вот вопрос: а была ли такая папочка у нашего директора? Что-то я сильно сомневаюсь. А на нет, согласно старой пословице, — и суда нет. Саша Донецкий