В отношении меня незаконно заведено уголовное дело по факту нанесения побоев пожилой соседке. Сегодня мне предъявят обвинения в преступлении, которого я не совершала. Более того, я и моя семья оказались жертвами заявительницы и беспредела полиции. Три года назад мы приехали из Санкт-Петербурга в квартиру моей матери в деревне Красино Палкинского района. Мы вполне нормально общались с пожилой соседкой Анастасией Петровной Тихановой. Она к нам привязалась, ходила на чай. Год назад у 81-летней женщины началась черная полоса - умер гражданский муж, был диагностирован рак кости. Лечение химией очень плохо сказывалось на состоянии Анастасии Петровны: она могла неделями не вставать, начались проблемы с головой. Навещавшая ее дочь уже прямо говорила, что у матери начался маразм. В один из дней бабуля пришла к нам и сказала: «Маргарита, твой сын украл у меня 1000 рублей». Я позвала своего 12-летнего сына, стала его спрашивать, действительно ли это так. Было видно, что ребенок ничего не знает. Соседка ушла с проклятьями, а через час вернулась с иконой в руках и попросила у меня прощения, так как деньги нашла. Конечно, мы ее простили. Через пару месяцев Анастасия Петровна в очередной раз пришла к нам на чай и сказала, что прошлым летом у нее пропали 10 тысяч рублей, когда я возила ее за ягодами. После того, как я пояснила, что это какая-то странная история и такое вряд ли могло быть, она выразила недовольство. Я запретила сыну ходить к ней в гости вообще. Через месяц у нее вновь пропали деньги. На этот раз 20 тысяч. Потом она их нашла и уже сама признавалась, что не понимает, как такое происходит. Я звонила ее родственникам, просила помощи, но дочь просила потерпеть. Как человек новый, в деревне я ни с кем особо не общалась, но, живя на первом этаже, слышала, как соседка каждому встречному рассказывала, что мой сын - вор. Кроме того, она придумала историю о том, что Вова зверски убил ее кошку. Самое страшное, что местные жители всему этому верили и сочувствовали ей. У сына начались проблемы в школе, он не выходил гулять с ребятами, иногда даже приходилось увозить его не некоторое время в Петербург. Мы обращались и к участковым, и в социальные службы с просьбами помочь, но все говорили, что нужно потерпеть. Тем временем соседка преследовала ребенка, кричала ему вслед проклятия, ругалась матом. 11 марта Вова пошел выбрасывать мусор в контейнер, который находится на улице. Мы из квартиры услышали визг. Когда выбежали, увидели ребенка в слезах. Муж буквально втащил его в квартиру в ужасном состоянии. Ребенок рыдал и говорил, что соседка его чем-то ударила. Я вызвала скорую, участкового, всех, кого можно. Бабушка истошно кричала и ломилась в нашу квартиру так, что даже остались следы на двери. После приехала полиция, я написала заявление. У нас не было цели наказать больную женщину, мы просто хотели показать, что ее действия противозаконны. Поэтому, когда 23 марта мне пришел отказ о возбуждении уголовного дела, я не стала его оспаривать. Бабушке бумага из полиции тоже пришла. После этого она еще чаще стала срываться. 18 мая на телефон супруга позвонили из полиции и попросили меня. Я взяла трубку. Старший дознаватель В. сказала, что звонит по поводу 11 марта. Я стала ей объяснять, что тогда произошло, но она пояснила, что это не телефонный разговор, попросив приехать в отдел на беседу. Чтобы исчерпать конфликт, я немедля села на машину и приехала. Оказалось, что вызывали меня не поговорить, а на допрос. В. заявила, что у нее есть свидетели, которые видели, что 11 марта я побила соседку. Не поняв, в чем дело, я позвонила мужу. Он сказал, что меня должны были вызвать на допрос, уведомив об этом надлежащим образом. Я повторила эти слова дознавателю и сказала, что приду на допрос только со своим адвокатом. Но в ответ услышала что-то страшное: «Слышь, ты, с..., делать ты будешь только то, что я скажу и как я скажу». Я была в шоке от такого обращения. В этот момент в шортах и солнечных очках в кабине зашел человек. Оказалось, что это был государственный адвокат, которого для меня уже вызвала В.. Я пояснила, что у меня есть свой защитник, но дознаватель не успокаивалась. Она угрожала мне, говорила, что посадит на 48 часов. Затем в диалог с ней вступил мой муж и также получил в свой адрес угрозы. Даже госадвокат сказал майору, чтобы та поимела совесть. В этот же вечер на улице меня избила подруга Тихановой Шалькова Вера Павловна. Лицо, ноги, туловище - все было в побоях, я даже не могла встать. На следующий день приехала полиция. Как выяснилось, чтобы вручить мне повестку, теперь официально. После мы уехали в Питер. Через некоторое время муж и сын решили вернуться в Красино, чтобы полить цветы и посмотреть, как там дела, а меня оставили дома. 17 июня к дому в Красино подъехала машина полиции. Сотрудники вошли в квартиру и стали требовать меня. Когда муж сказал, что меня нет, они не поверили и стали обыскивать квартиру. Искали меня и у соседей, по их словам, открывали даже холодильники. После приехали к отцу, который живет в Пскове и с которым я не общалась уже три года. Угрожали ему и его пасынку. Когда муж и сын решили вернуться в Петербург, им просто перегородили дорогу. У мужа требовали документы на сына. Полиция вызвала службу опеки, Вову пытались забрать в детдом и сказали, что отдадут ребенка только матери. В итоге в нашу машину посадили оперативника и велели ехать в Палкино к начальнику полиции. Он стал предлагать откупиться от бабушки - дать ей 20 тысяч для перемирия, а также настаивал на том, чтобы мы отказались от своего адвоката и взяли государственного. Мне это тоже показалось очень странным. После вместе с адвокатом Аллахвердиевой Саидой Магадиновной мы поехали в палкинское УВД. Такое чувство, что мы были артистами цирка - перед зданием собралось большое количество зрителей. Дознаватель вела себя уже несколько по-другому. Пояснила, то против меня у нее есть показания Тихановой и судмедэкспертиза. Свидетели по делу не хотели влезать в эту разборку и сначала говорили, что ничего не видели, но потом признались в том, что знали. Дознаватель пыталась давить на них, угрожала, что привлечет за лжесвидетельство и просила отказаться от правдивых показаний. Не знаю, что будет дальше. Сегодня мы вновь едем в отдел. Меня и моего защитника должны знакомить с материалами уголовного дела. Успокаиваюсь только тем, что, обратившись в ОСБ с жалобой на действия дознавателя В., меня выслушали, взяли объяснения и сказали, что разберутся в сложившейся ситуации. Я очень надеюсь на объективное рассмотрение моей жалобы! Маргарита Сергеевна Созонтова