«...Истинно вам говорю: война - сестра печали, горька вода в колодцах ее. Враг вырастил мощных коней, колесницы его крепки, воины умеют убивать. Города падают перед ним, как шатры перед лицом бури. Говорю вам: кто пил и ел сегодня - завтра падет под стрелами. И зачавший не увидит родившегося, и смеявшийся утром возрыдает к ночи. Вот друг твой падает рядом, но не ты похоронишь его. Вот брат твой упал, кровь его брызжет на ноги твои, но не ты уврачуешь раны его. Говорю вам: война - сестра печали, и многие из вас не вернутся под сень кровли своей. Но идите. Ибо кто, кроме вас, оградит землю эту...».
В. С. Шефнер, «Сестра печали»
Эти строки отрывок из прекрасной и трагической повести Вадима Шефнера «Сестра печали» (1968), якобы выписка из «какой-то книги по археологии», но скорее всего, авторство принадлежит самому писателю. К слову, это произведение я возьму на себя смелость рекомендовать к прочтению всем, кто по какой-либо причине с ним незнаком. Описываемые там события относятся ко времени Второй мировой войны, но буквально на первых страницах появляется персонаж, имеющий отношение к предыдущей войне:
«Юрий Юрьевич мне нравился. Это был суховатый, подтянутый, сдержанный человек. Иногда у него случались припадки кашля, и тогда он вставал лицом к стене, упирался в стену руками и, весь дрожа, кашлял несколько минут. Потом продолжал лекцию. Кашель этот был из-за того, что во время мировой войны Юрий Юрьевич попал в газобаллонную атаку. От роты осталось пять рядовых и один прапорщик, - вот он и был этим прапорщиком».
Таково, по сути, и наше отношение к Первой мировой войне давно и прочно ставшая «историей», она проходит где-то по линии второстепенных персонажей, и чуждыми, будто из другого мира, кажутся лица на полустёртых старинных фотографиях, - отчасти потому, что последующим событиям мы (вполне, впрочем, произвольно) склонны придавать большую историческую «важность», отчасти потому, что в советский период по идеологическим соображениям исследования, посвящённые «империалистической» войне, не слишком приветствовались; мало ли может быть причин. Между тем, кажущаяся, как и всякая война по прошествии времени, чудовищной и ненужной, Первая мировая, самый повод к которой укладывается для нас в швейковское «обоих не жалко», соединившая в себе неторопливость девятнадцатого века с жестокостью двадцатого, именно в силу своей чудовищности и бессмысленности не должна быть забыта.
Псков в истории этой войны сыграл хоть и не первостепенную, но достаточно важную роль ближний тыл, штаб Северного фронта, аэродром для эскадры воздушных кораблей «Илья Муромец», место размещения раненых и погребения павших. Достаточно известна стала в последние годы и история «атаки мертвецов» (значение которой, впрочем, несколько преувеличено бойким пером иных журналистов), возглавленной псковичом подпоручиком В. Котлинским.
В этом смысле инициативы по установке памятных знаков и монументов к столетию с начала Первой мировой войны, без сомнения, являются шагом вперёд. Однако, как водится, у нас в Пскове и тут не обошлось без скандала хотели поставить один памятник, заезжий министр подарил другой, относительно места которого стороны до сих пор не пришли к соглашению. На этом фоне альтернативный проект общественный конкурс на создание памятного знака погибшим в Первой мировой войне выгодно отличается, хотя, судя по моему посещению «Галереи ЦЕХ» в новом здании театра, большой популярностью не пользуется. На конкурс представлено 18 проектов, с которыми любой желающий может ознакомиться до 25 мая. Судя по разнице в оформлении, примерно половина работ студенческие или ученические, но есть и вполне профессионально выполненные проекты.
Обращаясь к предыстории многим, разумеется, известной на Мироносицком кладбище память погибших в Первой мировой уже была увековечена непосредственно в годы войны, там стояла часовня Воскресения Христова. Судьба этого первого мемориала, однако, оказалась нелёгкой кресты с воинского захоронения позднее были изъяты для «получения дохода от продажи металла», часовня была взорвана, и только бетонный её купол остался на кладбище.
Попробуем непредвзято взглянуть на проекты, предлагаемые современностью. Их можно разбить на несколько отчасти пересекающихся групп по месту установки и форме исполнения. Места предлагаются следующие: перед кладбищем со стороны Коммунальной, на самом кладбище, и «за» кладбищем ближе к собору Рождества Иоанна Предтечи. По форме исполнения это часовня (более или менее основательная), крест или скульптурная композиция.
Я не буду подробно описывать каждый проект всякий, кто заинтересуется этой темой, может посетить выставку самостоятельно, благо, ажиотажа там не наблюдается; и заранее приношу извинения перед визуально продвинутыми читателями за качество фотографий: так получилось, что под рукой у меня был в тот момент только телефон. Меня занимает в основном логика композиционных решений, представленная в конкурсных работах.
Интересно, что абсолютное большинство проектов (тринадцать из восемнадцати), вероятно, в силу небольшого бюджета, старается максимально использовать существующий рельеф, а именно купол разрушенной часовни. Из этих тринадцати одна открытая часовня над куполом, две мемориальных часовни «в» куполе, один крест рядом с куполом, и все остальные крест, стоящий непосредственно в чаше купола, причём во всех случаях купол так и остаётся перевёрнутым. Финансовая целесообразность такого решения вполне понятна, но многократно повторённый в разных работах крест в перевёрнутом куполе наводит на мысль о символическом значении подобного сочетания. Такая конструкция напоминает православный крест с полумесяцем и имеет солидный набор как христианских, так и более древних, коннотаций (см. например, тут), в то же время претендуя на некоторую оригинальность. Видимо, удачное сочетание финансовых резонов с символическими и делает эту фигуру столь популярной среди конкурсантов.
Крест как таковой, разумеется, более чем уместен на православном кладбище, однако, если мы говорим о памятном знаке погибшим в Первой мировой войне, то придётся признать, что война эта забирала жизни вне зависимости от вероисповедания и конфессиональной принадлежности, так что одного лишь креста в качестве символа здесь может оказаться недостаточно (это же соображение применимо и к проектам часовни, пусть представленные сооружения больше мемориальные, чем культовые). Если задуматься, то и для верующего человека крест, помещённый в купол, который он призван венчать, представляет некую несообразность.
Как кажется, правильным решением здесь было бы либо попытаться восстановить оригинальное строение (фактически, конечно, это означает построить новое, используя немногие имеющиеся сведения о старом); либо оставить всё как есть, минимально благоустроив то есть облагородить подступы к куполу, разгрести мусор, и установить табличку с историей разрушенной часовни.
Вообще, чем больше я раздумываю о кладбище как месте установки памятного знака, тем меньше мне нравится эта идея. Я даже посетил специально Мироносицкое кладбище после осмотра выставки царство цветущей сирени, особого кладбищенского папоротника и соловьиного пения, где пауки тянут свои нити в проходах между могил, и успевают, наверное, прожить полную эпических свершений жизнь, прежде чем идущий человек разрушит их творения стоит ли нарушать его покой? Поминаем мы мёртвых, но память нужна живым: кто увидит этот памятник за кладбищенской оградой? Если у мемориала павшим в Великой Отечественной есть официальный день посещения 9 мая, то будет ли такой день у памятника погибшим в той, давней, войне?
В этом смысле более выигрышными кажутся проекты, которые планируют установку знака вне самого кладбища. Однако, одна из особенностей Пскова состоит в том, что строить здесь надо крайне осторожно, чтобы не навредить тому немногому, что сохранилось из исторического облика города; поэтому проект №3, предлагающий возведение мемориальной часовни на уровне уникального Предтеченского собора кажется в этом отношении достаточно опасным (по крайней мере, на мой, к сожалению, не поддерживаемый перспективой архитектурного или искусствоведческого образования, взгляд) здесь надо бы семь раз подумать, прежде чем строить что-либо новое.
Таким образом, что касается места установки памятного знака, то наиболее удачным выбором из предложенных вариантов представляется площадка перед Мироносицким кладбищем разумеется, с оговоркой о том, что новый мемориал должен каким-то образом вписаться в существующий ансамбль. Эти соображения насчет места, как кажется, накладывают определённые ограничения и на форму памятника тут нужно, скорее, скульптурное решение, чем архитектурное.
Скульптурных композиций на конкурс представлено четыре. №2 некая монументальная группа, которую планируется установить перед входом на кладбище, чуть справа; №3 крест «За Веру, Царя и Отечество» с солдатом и санитаркой под ним; №5 усталый солдат с винтовкой; №7 солдат, идущий от могилы, на которой стоят перекрещенные винтовки, к пшеничному полю.
Что касается проекта №2 он кажется, пожалуй, чрезмерно монументальным и пафосным для «общественного» памятника. Такого рода вещь могло бы установить государство и установит, по всей видимости, в виде министерского «подарка», о котором шла речь выше. Реальный памятник, думается, должен быть меньше и в прямом, и в переносном смысле в этом отношении прекрасный пример представляют «Два капитана» у детской библиотеки.
Проект №3 базируется, опять же, на кресте. Хотя сама по себе идея неплоха, воплощение не оправдывает ожиданий - фигуры у основания кажутся какими-то лубочными, а в сочетании с надписью «За Веру, Царя и Отечество» общая картина напоминает, скорее, пропагандистский плакат, какие во множестве выпускались в течение войны.
Проект №7 задуман оригинально могила, на которой лежит солдатская шапка и установлены две перекрещенные винтовки; на неё, обернувшись, смотрит уходящий солдат, быть может, похоронивший товарища; этот солдат оставил свою винтовку на могиле и движется к пшеничному полю, символизирующему дом, мирную жизнь. С точки зрения формы вызывает некоторые сомнения исполнение «пшеничного поля» - трудно представить, как это будет реализовано. Что до содержания, то эта аллегория слишком уж прозрачна, ей не хватает какой-то художественной глубины; если задуматься, она, пожалуй, и не подходит к обстоятельствам увы, вовсе не к мирной жизни шли солдаты Первой мировой.
Наиболее цельным в художественном отношении видится проект №5 усталый полураздетый солдат с винтовкой на плечах. Здесь есть и печаль, и боль, и надежда, слабость тела и сила духа, унижение и величие (и, кстати говоря, даже крест в этой фигуре символически присутствует). Этот образ кажется близким ко всем знакомому литературному отражению той войны, и приносит нечто новое в наше пространство таких памятников в Пскове вроде бы ещё нет. Неудачным, исходя из изложенных выше соображений, видится только место установки скульптуру планируется поставить на самом кладбище, на холме. Думается, солдат этот лучше смотрелся бы как бы уходящим с кладбища, где, возможно, остался кто-то из его соратников; идущим, быть может, с запада на восток, к далёкому своему дому, где, скорее всего, его поджидает новая война.
Надеюсь, этот мой скромный обзор никого не заденет, а напротив, даст некоторую пищу для размышлений об истории и пространстве прекрасного и своеобычного города, в котором мы имеем удовольствие жить. В целом отрадно видеть, что у нас случаются подобные инициативы; хочется думать, что проект этот в том или ином виде обретёт завершение, достойное той памяти, которую он намеревается почтить.