Всем известная школа № 1 города Пскова – это бывшая мужская гимназия, которую до революции закончили помимо сотен других выпускников пятеро совершенно выдающихся – писатель Вениамин Каверин, всемирно известный филолог и один из основателей формальной школы Юрий Тынянов, академики Исаак Кикоин и Август Летавет и эпидемиолог Лев Зильбер. Псковская гимназия по праву могла считаться мастерской талантов, откуда выходили люди, преображавшие мир своей страны так, как это происходило в то время и на Западе. Если задаться вопросом о причинах такого успеха, ответ будет очевиден – в дореволюционной русской гимназии (и не только в псковской) учили знаниям. Все учительские вакансии были заняты мужчинами, что однозначно свидетельствует: жалованье учителя было достаточным для содержания семьи, поскольку женщины в те времена, как правило, не работали.Мемуаристы, и особенно академик Летавет, подчеркивали, что во многом успех работы гимназии был обусловлен личностью ее директора – Артура Генриховича Готлиба. Блестящий латинист, он знал наизусть обширные фрагменты из Гомера, Вергилия, Горация, Овидия, а его ученики читали в подлиннике Тита Ливия и Цицерона. Зубрежка, которую так порицали советские школьные экспериментаторы в 1920-х годах, давала блестящие результаты. Но самым важным для нас является заключительный ракурс судьбы директора Готлиба. Академик Летавет вспоминает: «В начале тридцатых годов в Московском Доме учёных я вдруг встретил Артура Генриховича. Он, конечно, постарел, но был вполне в форме. Оказалось, что он, про­фессор, приехал из Одессы, где занимал кафедру по какой-то отрасли языкознания». А теперь представьте себе директора советской или современной российской школы, который легко выполняет работу доктора наук в университете, возглавляя кафедру. Смешно? Грустно, коллеги. Даже если этот директор будет семи пядей во лбу, он или никогда не реализует свой научный потенциал, или сбежит из школы в вуз или НИИ. Вот и мучается российская школа с обучением и воспитанием творческих личностей, обладая почти исключительно женским учительским коллективом и директорами, занятыми массой мелких бытовых и хозяйственных проблем. Но тут еще на школу свалилась новая напасть – пропаганда компетентностного подхода. Руководство минобразования решило скопировать англо-американскую модель школы, где приоритет уже давно отдан не наращиванию знаний, а развитию компетенций. Условно говоря, выпускник школы не обязан твердо знать основные законы физики или события из истории человеческого общества, но зато должен твердо усвоить способы составления «презентаций» и организации «пиара». И это притом, что в Германии и Японии сохраняется традиционная «школа знаний», которая, судя по качеству «Тойот» и «Фольксвагенов» ничуть не уступает «школе компетенций». Зададимся же традиционным русским вопросом: «Что делать?» Но сначала нужно определенно сказать, чего делать не нужно. По убеждению ряда влиятельных экспертов (А. Абрамов, Е. Ямбург, Л. Фадеев, С. Менделевич) было бы чистым безумием навязывать школе очередную реформу по замене знаний компетенциями. Школа пережила введение ЕГЭ, но новой реформы может и не пережить. А вот что нужно делать, так это немедленно повышать жалованье преподавателям государственных вузов и учителям. Нужно стремиться избавлять учителей и директоров от бумажной отчетности, парализующей любую творческую деятельность. Школьным хозяйством должен заниматься завхоз с правом финансовой подписи, а директор должен заниматься стратегическим планированием и воспитанием, причем желательно на собственном примере. Вот тогда, может быть, лет через –дцать и будет рождать Псковская земля собственных Тыняновых и быстрых разумом Кикоиных. Владимир Аракчеев