Губернатор Андрей Турчак во вторник официально выдвинул кандидатуру заместителя главы Пскова Наталии Соколовой на должность регионального уполномоченного по правам ребенка. И теперь Наталия Викторовна может сменить Дмитрия Шахова на посту детского омбудсмена - для этого ей достаточно получить поддержку областного Собрания депутатов. Еще какой-нибудь месяц назад я, наверное, не стал бы использовать вот это «может», а так бы прямо и написал: госпожа Соколова сменит господина Шахова, ибо ну как это депутаты - и не дадут согласие на назначение протеже губернатора?! Такой «фортель» не в традициях взаимоотношений двух ветвей нашей региональной власти: всем известно, что законодательная чутко прислушивается к главе исполнительной. Однако недавний отказ местного парламента утвердить на должность уполномоченного по правам человека еще одного губернаторского кандидата - бывшего сотрудника милиции, налоговой полиции, прокуратуры и следственного комитета, а также бывшего вице-спикера Собрания Геннадия Подзноева заставляет быть осторожным и особенно внимательным в формулировках: а не говори гоп – пока не перепрыгнешь. Чересчур критичный читатель тут, возможно, обвинит меня в использовании «притянутого», может быть, даже некорректного сравнения. Дескать, нашел автор кого одной линейкой измерять – генерала-пенсионера Подзноева, бэкграунд которого явно не соответствует тем роли и имиджу, к которым обязывает должность омбудсмена, и заместительницу Ивана Цецерского – педагога по образованию, в прошлом практического психолога и победителя конкурса «Учитель года России-2003». Но дело в том, что при всей очевидной разнице между этими двумя претендентами на посты псковских омбудсменов, и общее между ними есть. А в контексте разговора о должности уполномоченного и предъявляемых критериях – именно это общее и выпирает, бросается в глаза, заставляет наблюдателей комментировать «событие дня» отнюдь не с использованием известного «Всё правильно сделал». Произошедшее у многих рождает эмоции в диапазоне от легкой иронии до искреннего недоумения. Ибо, как и в случае с «взрослым» омбудсменом, при поиске уполномоченного по правам ребенка в идеале требуется истинный правозащитник, доказавший свою несгибаемость, готовность идти наперекор обстоятельствам ради служения и отстаивания высших ценностей. Впрочем, мы все не на Луне живем и прекрасно понимаем, что таких донкихотов у нас раз-два и обчелся. «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков», как пел Владимир Высоцкий. Но есть гражданские активисты, общественники, просто неравнодушные – те, кто начинают бить тревогу, едва прослышат про начальственные планы закрыть необходимые старикам учреждения. Те, кто собирают средства на лечение больных детей. Кто по велению души помогают повзрослевшим сиротам отстоять свои права и найти место во взрослом мире. Словом, все те, кто спешат делать добро, не страшась трудностей, не рассчитывая на награду и не ради щедрого бюджетного финансирования. Вам не кажется, что люди именно такого склада нужны на посту защитников прав и свобод? На деле же у нас омбудсменами становятся представители совершенно другой социальной категории. Зачастую - те, кто ранее вовсе не был замечен ни в приверженности идеалам гражданского общества, ни в стремлении грудью встать на защиту слабых, обездоленных, нуждающихся в помощи, заботе и поддержке. Наталья Соколова – видимо, хороший человек. Наверняка она любит детей. При поддержке партии власти сделала неплохую карьеру, добравшись до должности заместителя главы областного центра - города с двухсоттысячным населением. Однако не мало ли этого, чтобы претендовать на пост детского омбудсмена? Нужен ли эксперимент, в результате которого, «по ходу пьесы» должно выясниться – на своем ли месте оказался человек или же не оправдывает ранее выданный аванс? Тем более, что у госпожи Соколовой есть работа и обязательства перед избирателями, три года назад оказавшими ей доверие в день голосования. Андрей Степанов