Оценивать женское искусство, вернее, искусство, творимое женщиной, - непосильная задача. Лично я теряюсь в мощном эмоциональном драйве, который исходит от картин (особенно талантливых, разумеется), рожденных непостижимым и таинственным женским естеством. Здесь соглашаешься с расхожим мнением, что мужчины и женщины – выходцы с разных планет, и поэтому надеяться на взаимопонимание (или – просто понимание, как изящно выражались предки, «вчувствование») – бессмысленно. И все-таки руку профессионала видишь сразу. А персональная выставка Ираиды Самойленко, открывшаяся в выставочном зале Союза художников, эффектно подтверждает этот тезис. При этом ничего формулировать не хочется. Или – просто не хватает слов. Единственное, что поражает, это ощущение, будто присутствуешь на выставке не одного, а сразу четырех художников, настолько по-разному воспринимаются четыре техники, которым Ираида Самойленко отдает предпочтение: гобелен, батик, акварель, графика. Поэтому, как только отзвучали поздравления, и по залу стали разносить вино и конфеты, я обратился к известному псковскому арт-промоутеру и искусствоведу Ольге Кошельковой. В чем, мол, тут «фишка»?- Скажите! А вы зачем на выставку приходите, в поисках оригинальности? – Вопросом на вопрос ответила Ольга. - Лично я прихожу совсем за другим. - Зачем это? – Включил я «идиота». - За настроением. Я прихожу на выставку для того, чтобы получить пусть позитивные, пусть негативные эмоции, во-первых. А во-вторых, дала бы некую информацию, некий толчок к какому-нибудь действию. И вот Ираидина выставка, она еще атмосферу создает потрясающую! Дивную, совершенно цельную. К нам подошла девочка с небольшим подносиком, на котором блестели яркими обертками шоколадные конфеты. Я потянулся за сладеньким. - А! За вкусненьким тянетесь? – Засмеялась Ольга. – И на выставку тоже нужно прийти, образно говоря, за «вкусненьким». Но у Ираиды - другое. У нее нет работ чисто «красивеньких». Пойдем, посмотрим.Мы проследовали вдоль выставочной стены. - Ну, вот, батик, пожалуйста. У нее батик, как правило, легкий, музыкальный, и самое главное – очень цельный! У Ираиды, понимаешь, четкие и глубокие установки. Я хотела бы это подчеркнуть, у нее нет работ чисто декоративных. - А вот коврик…- Но тут ведь все равно настрой! Пусть даже гобелен, пусть живопись. Но гобелен ткется очень долго, это такая тягомотная, долгая работа. То естественно человек, особенно художник, который это делает, он настолько проникается этим процессом, он настолько много вкладывает в эту работу, что не может она быть чисто декоративной. - А вот гобеленовый триптих, куда его повесить? Над диваном?- Ну почему? Можно ведь, простите, в офисе, извиняйте за грубое слово. В конторе. А вообще, мне, конечно, Ираидины батики ближе. Акварели чудные. Своего рода эскизы к батикам. Я вхожу в зал, и хочется улыбаться. - А если попробовать дать дефиницию?- Вообще, я бы назвала эту выставку июньской. Такое вот настроение летнее. И ничего тут нет дизайнерского. Посмотри: вот лилия плачет, символ Богоматери. Явно что-то такое жизненное и философичное. Ираида – замечательный «профи». Взять любую работу, она способна держать огромную стену. Здесь, в этом зале, вы можете одну работу повесить, и все – она удержит любое пространство, она будет «работать», и вам захочется с ней общаться. Не любоваться, а именно общаться! Почему это искусство настоящее. Потому что с этими работами не хочется расставаться сразу. Хочется смотреть и смотреть.- Вообще фантастика! Как можно успевать быть художником, мамой пятерых детей, и еще преподавать!Действительно, невероятное сочетание. Мужчины на такое точно не способны. И я обратился к автору. Что да как происходит в «декор-арте» здесь и теперь? - Любая выставка своего рода - итог. Тем более, персональная. Я уже 10 лет в Союзе художников. Здесь 88 работ, в таком количестве я еще пока не выставлялась.- В чем специфика декоративного искусства?- В том, наверное, что оно продиктовано натурой. Я всегда пишу сначала этюды. И цветы рисую. А потом уже появляется стилизация. Материал диктует манеру. - Ваши работы вообще большим спросом пользуются?- Нет. Меня мало знают, я ведь почти не выставляюсь. У меня же дети… Пятеро девочек. Младшей – четыре года. Потом – шесть, восемь, двенадцать, и старшей – шестнадцать. Для меня сначала дети, а уже потом творчество. Жертвовать детьми ради искусства? Я так не могу.- Но потребность в творчестве все равно постоянная?- Конечно. Обязательно. Без этого вообще тяжело жить. И ведь для женщины рукоделие – это своеобразная терапия. Нервы успокаивает. И душу лечит. Жизнь-то у нас суетливая. А гобелен, например, за полчаса не соткешь. Ткешь и успокаиваешься. А этюды пишутся – на природе. А человека ведь природа вдохновляет! Дает мощный положительный заряд.Природа и женщина – две неразлучные стихии (пришла в мозг такая мысль), синтез, рожденный адским терпением. Потому что вообразить себе мужчину, склонившегося над ткацким станком, в нынешние времена невозможно. А женщину – представить легко. В результате получается то, что без всяких кавычек можно назвать «женским искусством». В том смысле, что недоступном для мужчин. Такой вот гендерный тур-де-форс. Саша Донецкий.